[lisunia]

22.10.2012 в 18:26

Пишет  МАГия777:

Вейлофик: Да, Гарри, разумеется, Гарри! - Глава 5
Не бечено


Глава 5

Ночью в Хогвартсе было относительно тихо, лишь портреты храпели на стенах, свистел ветер в коридорах, как отголосок дождя, разбушевавшегося на улице. Где-то вдалеке надрывно мяукала кошка Филча. Гарри наслаждался покоем и неторопливыми потоками магии вокруг. Только в такие моменты он мог полностью расслабиться, когда рядом никого не было.
Не смотря на инстинктивное доверие к Драко, полностью принять свое новое отношение к слизеринцу пока было сложно. Поэтому даже когда они оставались одни Поттер невольно ожидал какого-нибудь подвоха. А днем к тому же по школе сновали студенты, вызывая завихрения силы повсюду. Их намерения пообщаться с Мальчиком-который-выжил тянулись за Гарри шлейфом. Хотя сейчас выдержать накат ощущений было легче, чем в первые года учебы.
У Героя магического мира с детства была повышенная чувствительность к энергетическому фону. Он ощущал пульсацию источников в себе, в других живых существах, либо в окружающем пространстве. Свое отличие от родственников воспринималось на уровне интуиции, непонятно откуда взявшегося знания.
У Дурслей был лишь один источник энергии – жизненный, а у него два, каждый из которых получалось пополнять в случае необходимости. Лет в восемь мальчик стал называть себя энергетическим вампиром, подхватив этот термин от кого-то из соседей. Сколько Гарри себя помнил, он был способен поглощать энергию из окружающего пространства или из живых существ находящихся поблизости. Лишь значительно позже, по мере развития источников пришло осознание, что он не всегда лишь впитывает магическую силу рассеянную вокруг или чужую жизненную энергию. Иногда получалось перенаправлять потоки, воздействуя на мир вокруг.
Родственники его боялись, хотя их страх чаще всего выражался агрессией. Если Поттер пугался, на них наваливалась непонятная слабость, а иногда даже обморок. С другой стороны в случае спокойного отношения к племяннику он мог помочь. Лицемерие Дурслей было отвратительно. Со временем Гарри понял, что помогая им он не завоюет любви или даже хорошего отношения, лишь немного облегчит условия проживания.
Однажды, когда Дадли упал с велосипеда и сильно распорол ногу, Гарри забрав часть энергии у его родителей заживил рану кузена. А когда у Вернона прихватило сердце, «ненормальный» вылечил дядю. Платой за спасение стали все прекрасные цветы в саду. Они засохли. Петуния тогда долго расстраивалась, но все же признала, что здоровье супруга для нее важнее, чем любимые розы.
Жить с родственниками Гарри не нравилось, но выбора не было. К счастью, после того, как мальчику исполнилось семь, Дурсли оставили попытки как-либо контролировать племянника, лишь поставили несколько условий. Составлялся список работы, которую необходимо было выполнить. Если он находился в доме, то должен был сидеть в чулане и ни в коем случае не учиться в школе лучше, чем Дадли.
С детства Поттер, выполнив, что велено, уходил и гулял всюду, иногда летом не возвращаясь в дом на Тисовую сутками. В холодные сезоны Гарри учился в маггловской школе, а во время летних каникул путешествовал, на автобусах, общаясь с бродягами, продавцами, подростками, тусующимися в компаниях на улицах. Избегать конфликтов или ненужного внимания было легко. Мальчик умел становиться незаметным.
Удавалось совершать и другие странные вещи. Стоило, сосредоточившись, пожелать и кто-нибудь из туристов или просто проезжих, не замечая, покупал дополнительный билет, еду, иногда даже одежду, словно так и нужно было. Эти люди потом не помнили ничего о произошедшем. Но такие трюки удавались лишь в том случае, если человек собирался купить и для себя что-то подобное. Заставить совершить незапланированную покупку не удавалось. Если человек экономил и не мог себе позволить приобрести лишнюю вещь, наваждение сползало с него. Так же не получалось внушить покупку вещи подходящего размера. Летняя одежда Поттера для прогулок стала новее, но все так же висела мешком. После нескольких неудачных попыток Гарри прекратил пристраиваться в магазинах к родителям с детьми и довольствовался перепадавшими ему вещами бОльших размеров. Скрыться от внимания детей было почему-то сложнее.
В некоторых художественных книгах подобный талант назывался гипнозом. Определение еще больше уверило мальчика в его вампирской сущности, пусть он и не пил кровь.
Больше всего Гарри нравилось крутиться среди уличных танцоров. Там его мешковатая, неправильно подобранная одежда не воспринималась как недостаток. Достаточно было вдеть в кеды цветные шнурки, нацепить несколько самодельных браслетов, и он становился своим среди молодежи улиц. Почти всегда удавалось отвлечь внимание окружающих от своего возраста, достаточно было не лезть с разговорами и не стремиться выделиться из толпы.
В танцорах так и бурлила энергия. Поттер пытался экспериментировать с потоками, присоединяясь к безумным пляскам, но при этом слетала маскировка незаметности. Чтобы сохранить ее, максимум получалось подпрыгивать на месте в такт музыке. Поэтому танцевал он позже для себя, находясь в эйфории от поглощенной веселой энергии, там где никто не мог увидеть мальчика, пристать с вопросами, попытаться отправить домой.
Гарри нравилось управлять чужой энергией, столь объемной, что она не вмещалась в него. Оказалось, что для манипуляций с силой пропускать ее всю через себя не нужно. Невозможность танцевать в толпе распространяющей вокруг азарт и буйную жизненную энергию компенсировалась способностью немного направлять движения танцоров, ощущать будоражащие ритмично пульсирующие потоки. Все это заставляло вновь и вновь искать подобного общества, иногда пробираясь мимо охраны в клубы, если погода подводила.
Сейчас, когда Гарри повзрослел и скрываться уже не было нужды, летом он в открытую гулял и танцевал в компаниях. Обнаружилось, что в магических ночных кварталах тоже есть места для подобных развлечений, клубы и гуляющая на улицах молодежь. В дорогие заведения, где можно было встретить отпрысков аристократов и кого-либо из студентов Хогвартса, Поттер не заходил, а вот в более простое общество он влился с легкостью, не обращая внимания на бандитские замашки, сленг и разборки. Их дела не интересовали юношу. Привлекали лишь необыкновенные ощущения и радость от общения без условностей.
На маггловских улицах Гари многое видел, и необычностью образов его удивить было сложно, но как ни странно особого разнообразия обликов в магической уличной среде не было. Никаких трансфигурированных конечностей, хвостов, клыков, мерцающих крыльев, что ожидал Поттер, не было. Чаще зачарованная кожа, артефакты, древние руны в качестве орнамента на одежде и закрытые лица. Здесь все были в масках. Маги узнавали друг друга по ощущению силы, по общему образу, движениям и прозвищу, отражающему особенные умения или черты характера.
Как только Поттер обнаружил подобные места сбора у волшебников, маггловские улицы перестали его интересовать. Уровень энергетики веселящихся подростков двух миров был несопоставим.
Однажды, еще обучаясь на третьем курсе, Гарри даже получил прозвище – Целитель, когда один из танцоров сломал позвоночник, выполняя акробатический трюк, а испуганный гриффиндорец не задумываясь о своих действиях, применил беспалочковое Репаро. Подхватив под спину Министра (таково было прозвище кричащего от боли танцора) юноша принялся вливать в него потоки струящейся вокруг энегрии. Многие потом со смехом пересказывали эту историю. Заклинание было предназначено лишь для неживых предметов. Гарри лишь пожимал плечами. Он думал, что главное не заклинания, а желание и мысли. Интуитивное знание о том, что нужно делать в нужный момент как всегда пришло неизвестно откуда. Позже он иногда помогал при растяжениях и переломах, подтверждая свое прозвище, но старался всегда находиться в тени. Впрочем, никто особо и не пытался навязываться.
Министр, после происшествия, предложил свою помощь в любых вопросах касающихся его профиля, что обрадовало Гарри. Парень был примечательный. Он обладал даром убеждения, мог договориться о чем угодно, не редко участвуя в переговорах между уличными группировками, при этом оставаясь нейтральным, выступая в качестве посредника.
Другие парни, те, кому он оказывал помощь, так же старались погасить свой долг, показывая упражнения для развития способности к манипуляции с тонкими потоками энергии, рассказывая поучительные истории о жизни в волшебном мире или предлагая услуги по своей специализации. Разочарованным Поттер не оставался. Подобный обмен был вполне типичным для низших слоев общества королевства, так как деньгами расплатиться мог далеко не каждый.
Многие из танцоров, были способны творить удивительные вещи, хотя они в общей массе являлись слабее студентов Хогвартса. Они учились в других школах, которых было достаточно много, где у слабых волшебников развивали чувствительность, способность к манипуляции с тонкими потоками силы. Именно из этих слоев общества выходили талантливые артефакторы, изобретатели, художники, музыканты. Тончайшими потоками вплетая магию в предметы, произведения искусства или в музыку чародеи творили невероятное.
Обучаясь в школе, Гарри не раз удивлялся отсутствию в программе предмета «Культура магического мира». Если бы он не путешествовал и не занимался самообучением, возможно так и не узнал бы, что музыка здесь существует не менее зажигательная, чем в маггловском мире, что волшебников за пределами общества избранных гораздо больше, чем кажется, что в их королевстве существует не одна школа магии... Множество интересных знаний было бы упущено.
В Хогвартсе вообще был большой список ограничений. Строго контролировалось общение с окружающим миром, запрещались многие развлечения. О высших учебных заведениях ничего не рассказывалось. Когда на пятом курсе деканы факультетов проводили беседы со студентами, побуждая их к определению специализации, по которой они будут в дальнейшем работать, рекомендовались лишь курсы профессиональной подготовки по социальным и спортивным программам Министерства Магии.
Профессор МакГонагалл усиленно подталкивала гриффиндорцев становиться аврорами, колдомедиками, гербологами или профессиональными игроками в Квиддич. Вершиной карьеры в зрелом возрасте представлялось преподавание в Хогвартсе. Про обучение в академиях, университетах или у мастеров в ученичестве деканом красно-золотого факультета не было сказано ни слова. Нежелание Поттера определяться было встречено неодобрением. Профессор посетовала, что без этого она не сможет помочь выбрать в будущем году предметы. Заявление о самостоятельном выборе вызвало целую лекцию об излишней самонадеянности, ошибках молодости и легкомыслии.

Одним из открытий в детстве сделанных во время путешествий стали места силы. Впервые приблизившись к магическому источнику, когда ему было восемь лет, Поттер был оглушен напором энергии, бьющей во все стороны. Это был один из фонтанов на Трафальгарской площади в Лондоне. Тогда мальчик не смог подойти близко, слишком интенсивны были ощущения. Лишь к десяти годам, когда он подрос и организм стал способен пропускать через себя бОльшие потоки силы, Гарри смог иногда приближаться к источнику на некоторое время, без потери ориентации в пространстве.
Но даже посещение мест силы не подготовило к первому походу в магический Лондон. Тогда сосредоточиться на словах Хагрида было очень сложно. Все вокруг текло, кружилось, дышало магией, побуждая к действию. Позже Поттер не был уверен, рассказывал ли ему полувеликан о том, как пройти на платформу девять и три четверти или нет. Он настолько был впечатлен магическим миром, что вполне мог пропустить описание дороги. К счастью это не стало проблемой, благодаря дружелюбию семьи Уизли повстречавшейся тогда на пути юного растерянного волшебника.
Сейчас, спустя годы, Гарри адаптировался, а по-началу даже засыпать в Хогвартсе получалось с трудом, слишком много магии было вокруг. Из-за большого объема поглощения силы потребности в отдыхе были минимальны. Переполненный энергией первогодка-гриффиндорец носился всюду, влипая в приключения, исследуя потайные уголки замка днем и ночью, умудряясь при этом учиться, выполнять задания данные для самостоятельной работы и читать дополнительную литературу, взятую тайком от друзей в библиотеке. Одиннадцатилетнему мальчику совсем не хотелось, чтобы его считали заучкой как Грейнджер, да и сказывалась привычка, выработанная у Дурслей – учиться тайком. А спать ночью все равно толком не выходило.
После получения мантии-невидимки в подарок от неизвестного друга отца (предположительно Дамблдора), появилась возможность посещать Запретную секцию библиотеки.
Над этими странными книгами, прежде чем их прочитать, приходилось брать верх. Покорение кошмарных фолиантов необходимо было проводить тайком от смотрителя, так как унести с мрачного склада запрещенную литературу не представлялось возможным. На выходе стояли оповещающие чары.
Первый раз, когда Гарри попытался протащить одну из книг, он ощутил, как вибрируют защитные заклинания секции, и успел вовремя убежать, оставив фолиант на ближайшем к выходу стеллаже.
Поэтому читать приходилось на месте, сидя на полу, в каком-нибудь глухом углу, чтобы не привлекать внимания. Достаточно было частично вытянуть силу из подвывающих или истекающих ядом манускриптов, как они успокаивались, переставали атаковать и засыпали, нередко издавая храп.
Поначалу было страшно забирать эту энергию. Логика подсказывала, что магия темных книг из Запретной секции может быть опасной, но интуиция молчала. Опасения были напрасными. Жизненная энергия и магия, которые он забирал, были нейтральны. Во многих фолиантах действительно ощущались темные заклинания, но они оставались на месте, не переходя вместе с силой к Поттеру.
Все это веселило неугомонного гриффиндорца. Никто, не знал о его любви к чтению, периодических прогулках по ночным улицам магического мира, о его приятелях-танцорах, известных ему самому лишь по ощущению их магии и прозвищам.
Не всегда удавалось повеселиться без последствий. Гарри не смог бы сосчитать случаев, когда ему приходилось убегать от бандитов по волшебным ночным улицам или улетать на метле, что с некоторых пор всегда лежала уменьшенная в одном из карманов. Обдуривать магов оказалось гораздо сложнее, чем магглов. Некоторые видели сквозь слабый отвод глаз, большинство волшебников обладающих средними и сильными способностями невозможно было загипнотизировать. И лишь когда Поттер научился скрываться при помощи заклинаний, отвлекать от себя внимание левитацией мусора и удачно брошенных камней дело пошло на лад.
Палочкой Гарри пользовался лишь на уроках и среди однокурсников, чтобы не привлекать внимания к своим способностям. Оценить наличие фокусирующего артефакта Поттер смог лишь в начале третьего курса. К тому времени магия разлитая всюду в волшебном мире уже не особо влияла на мальчика. Он мог спокойно находиться в местах силы, часть из находилась на территории Хогвартса. Чрезмерная уверенность в собственных способностях подвела его.
Танцоры всегда стремились собираться ближе к источникам магической энергии. В таких местах двигаясь в едином ритме толпа волшебников резонируя была способна создавать интересные эффекты, иллюзии, парить в воздухе совершая невероятные акробатические трюки без заклинаний и палочек. Обычно Гарри избегал танцевать слишком близко к источникам, но тогда ему уже исполнилось тринадцать. Он казался себе взрослым, мог больше не скрываться особо, носил маску, одежду по размеру, изменяющие голос и ощущение силы артефакты. Поттер создал несколько тайников, на чердаках разных домов, в щелях подвалов, где хранились вещи для прогулок. Его начали принимать в компаниях без насмешек. Уличные законы были уже изучены. Приятели так весело отмечали начало учебного года и звали его в столь замечательное место, переполненное магией, что удержаться было сложно.
Последствия оказались ужасны. Поттер сжег энергетические каналы. Слишком мощный напор силы он пропустил через себя, забывшись в танце. Что не так Гарри понял не сразу. Он уже добрался до одного из тайников под крышей маггловского дома, стоящего на стыке двух миров, чтобы переодеться в школьную форму, когда заболела голова, поднялась температура. Мир вокруг закружился. Постепенно становилось все хуже. Заныли кости, заболело горло, желудок, низ живота крутило, позвоночник горел, каждый вздох сопровождался болью всей кожи, словно дышал он не только легкими, а каждой порой. Сутки прошли в беспамятстве на чердаке многоквартирного дома. К счастью гулять Гарри отправился в ночь с пятницы на субботу. Наступили выходные.
В школе тогда он появился лишь утром в воскресенье, добравшись до Хогсмита Ночным Рыцарем. Потом еще неделю Гарри не мог колдовать без палочки, а сильные заклинания сопровождались болями по всему телу.
Урок не пошел в прок, но если и случалось подобное, то не так сильны были последствия, как в первый раз. Слишком велико было искушение испытать столь сильные ощущения. Танцы в источнике напоминали ему полеты на метле. Казалось земного притяжения в местах силы и вовсе не существует.
Поттер выбирал компании танцующие на слабых источниках и старался лучше себя контролировать. Но все же не всегда удавалось сдерживаться и приходилось терпеть последствия перенапряжения. Со временем Гарри стал замечать, что с каждым разом после таких случаев он становится все устойчивее, может дольше справляться с бушующей магией в местах силы.
Словно в насмешку, перед шестым курсом тридцать первого августа, отмечая с приятелями последнюю ночь каникул, Гарри вновь перенапрягся. Причина была все та же, что и в первый раз – излишняя самоуверенность. Источник, выбранный для танцев, был слишком силен. В обморок Поттер в этот раз не упал, но самочувствие и настроение были отвратительными. Кости ныли, колдовать без палочки он не мог. Как результат – ссора с друзьями в Хогвартс-экспрессе и соединение с Малфоем.
Когда слизеринец напал на него, Гарри тысячу раз проклял свою самонадеянность. Все чего он добился при попытке скинуть с себя обездвиживающие чары – ноющая боль по всему телу. И лишь на следующий день Поттер вспомнил, что после соединения без проблем призвал палочку. Близость с вейлой, резонанс их магии вылечил последствия перенапряжения.

***

У Гарри была теория о своем даре, основанная на информации собранной из книг. Основой своего энергетического вампиризма он считал способность входить в резонанс с чужой магией. Осторожные вопросы к сокурсникам об их ощущениях возникающих при колдовстве подтвердили догадки – они использовали лишь собственные силы, которые генерировались магическим ядром. Если и существовали где-то волшебники подобные ему, то Поттер об этом не слышал, и не читал.
Гарри ограничивал не собственный потенциал, как многих остальных магов, а пропускная способность энергетических структур. При манипуляции внешними потоками какую-то часть силы приходилось проводить через себя, чтобы войти в резонанс. Для работы с внешней энергией приходилось каждый раз подстраивать свои источники под чуждую силу.
О реальных возможностях Поттера знали часть преподавательского состава Хогвартса, некоторые представители Ордена Феникса и друзья. Скрывать способность колдовать без палочки от тех, с кем живешь в одной комнате бесполезно, хотя во время уроков, с одобрения директора, Гарри колдовал лишь при помощи артефакта.
Его желали контролировать. Поттер пока особо не сопротивлялся, но собирался скрывать свой бунтарский характер лишь до окончания школы. Там он пойдет своим путем. И никто, ни Дамблдор, ни МакГонагалл, ни Уизли, ни даже Малфои не смогут управлять им.
Рассказывая Драко о невозможности приобрести новый гардероб, Гарри вовсе не обманывал его. Все похождения необходимо было держать в тайне. По официальной версии во время летних каникул он находился под присмотром родственников. Счета контролировались Дамблдором. Нормальной одежды в Хогвартсе у Поттера практически не было, лишь один комплект, упрятанный на самое дно сундука, на всякий случай, а упоминать о вещах в тайниках не хотелось. Выкладывать Слизеринскому принцу свои секреты Гарри не спешил.
Следовало решить, на какие деньги будет приобретен его новый гардероб. У Гарри были средства не связанные со счетом Поттеров в Гринготсе, добытые совсем не праведным путем. Но их было не много – лишь пару сотен галеонов, и эти деньги являлись неприкосновенным запасом на всякий случай. Тратить их не хотелось.
Дамблдор, как опекун ежемесячно получал выписки о финансовых потоках состояния Поттеров. Но в этот раз видно придется объясняться с директором. В любом случае приобретение гардероба не скрыть. Стоит одеть новые вещи и возникнет вопрос, на какие деньги они приобретены. Значит, тратить можно только официальные средства. Говорить, что покупки оплатил Драко.., будет неправильно. Деньги есть, а за вещи платит младший в их союзе? Нет, лучше будет выслушать речь директора о неразумных тратах, чем позориться перед Малфоями. Да и повод уж больно хорош. Даже Гермиона с ее равнодушием к моде согласится, что парень в обносках не может быть подходящей кандидатурой на роль жениха Малфоя. А Рон скривится, пытаясь за неодобрением скрыть зависть. Хотя чего теперь вспоминать о реакции друга?
Привыкнув с детства игнорировать недоброжелательность родственников и жалость соседей, Гарри с той же легкостью относился и к недостаткам друзей, прощая Рону его жадность, нетерпимость ко многим вещам и Гермионе ее желание превосходить в учебе, поучать. Подруга всегда так старательно тянула руку, желая ответить на вопросы профессоров, и так расстраивалась, когда ее не спрашивали, что Гарри все эти годы в Хогвартсе вел себя так же, как и в маггловской школе, скрывая свои успехи. Грейнджер, конечно, распекала друга за бестолковость, но вид у нее при этом был довольный.
Лишь сдавая экзамены СОВ, Поттер постарался, так как эти оценки в будущем должны были повлиять на его дальнейшее обучение в Университете. Недовольный Снейп списал его «Выше Ожидаемого» по Зельеварению на желание комиссии угодить Мальчику-который-выжил. Но теперь мнение Летучей мыши относительно зелий волновало Гарри еще меньше чем раньше. Профессор Слагхорн вел себя гораздо дружелюбнее.

К союзу Поттера и Малфоя студенты привыкли на удивление быстро. Уже через пару дней успокоились самые рьяные недоброжелатели, лишь Рон по-прежнему ходил вокруг и дулся, но над ним теперь даже гриффиндорцы посмеивались.
Гостиная парочки стала местом постоянного сбора избранных студентов двух факультетов. Все желали попасть в их число. Уизли злился, так как большая часть шестого курса Гриффиндора теперь выполняла самостоятельные задания на территории Поттера и Малфоя, куда ему хода не было. Это не замедлило сказаться на успеваемости отверженного представителя Золотой троицы. Рон умудрился рассориться со всеми и теперь ходил постоянно мрачный, огрызаясь на тех, кто встречался по пути. Его выходки терпели не долго. Вскоре свои же и втолковали рыжему, что окружающим грубить не стоит.
Драко, взяв на себя ответственность, обучить партнера этикету на должном уровне, с энтузиазмом принялся за дело. Вечером в четверг после учебы в гостиной, Гарри чинно уселся на диване рядом с Драко, выпрямив спину и, тяжело вздохнув. Удивленным друзьям, как обычно устроившимся на полу на подушках, парень скорчил несчастную рожицу.
- Мне на новогодних каникулах предстоит официальное представление родителям Драко. Приходится теперь этикет изучать.
Слизеринцы, посмеиваясь, понимающе покивали, а гриффиндорцы решили помочь если не советом, то участием. Теперь они все устраивались на креслах и диванах в гостиной знаменитой пары и подражали змеям, следуя советам Малфоя, Лонгботтома и Паркинсон, чтобы поддержать Гарри. Во время трапез за гриффиндорским столом теперь у многих стали появляться полные наборы столовых приборов, положенных по этикету. Примеру старших последовали некоторые младшекурсники, и лишь Рон Уизли из принципа продолжал вести себя по-прежнему, вызывая у окружающих раздражение.
Минерва МакГонагалл сначала настороженно посматривала на подопечных, но вскоре, когда поняла, что новое повальное увлечение этикетом не влияет на успеваемость, осталась довольна. Профессор Снейп всегда насмехался над гриффиндорцами из-за отсутствия манер. Теперь же этот аргумент в их бесконечном споре о том кто лучше нельзя было использовать.

Пятничным утром Гарри сидел на кровати в полной готовности, чтобы пойти на завтрак и терпеливо наблюдал за Драко. Блондин методично вытаскивал из своего шкафа одну рубашку за другой, прикладывая их к себе, тут же яростно бросал на пол. Рядом с вейлой уже лежала целая куча одежды. Слизеринец опять нервничал, как случалось каждый раз перед выходом из их апартаментов.
Наконец решительно встав, Поттер подошел к Малфою и обнял его со спины, с удовольствием огладив обнаженный торс парня.
- Ну и что ты разошелся, м-м? Любая из этих рубашек идеально смотрится на тебе.
Чувствуя, как задрожал в его руках блондин, наблюдая в зеркале за выражением лица своего вейлы, Гарри крепче прижал его к себе. Когда так реагируют на любое ласковое слово, прикосновение, устоять невозможно. Драко представлял собой неодолимый соблазн. Вынув из подрагивающих пальцев очередную шелковую рубашку, Поттер одел ее на расслабившегося слизеринца и, развернув его, принялся медленно застегивать пуговицы, не отказывая себе в удовольствии прикоснуться к коже, поцеловать в шею.
- Кажется, я начинаю осознавать всю прелесть шелка, - пробормотал Гарри, проводя руками по спине партнера поверх рубашки.
Малфой довольно хмыкнул, явно придя в себя. Действительно, чего он так разволновался? Просто стоило лишь подумать, что все студенты опять будут смотреть на его гриффиндорца, лезть к нему, пытаясь обратить внимание на себя, а Поттер станет всем улыбаться, как Драко приходил в неистовство.
Заправив рубашку, повязав галстук и накинув школьную мантию, Малфой уверенно улыбнулся. Легко поцеловав партнера в губы, слизеринец решительно направился к выходу из спальни.
Перешагнув через кучу одежды, сваленную на полу, Гарри лишь закатил глаза. Да, они разные. Он бы не стал вот так бросать вещи. Тетка с раннего детства приучила его к аккуратности. А за Драко, похоже, всегда убирали домовые эльфы. Но теперь, к счастью, Поттер жил не в маггловском мире. Когда они вернутся в спальню, домовики все уберут при помощи магии.

Вечер пятницы не предвещал ничего необычного. День прошел без эксцессов, домашнее задание было сделано заблаговременно до среды следующей недели. Завтра предстоял поход в банк и по магазинам в сопровождении профессора Снейпа, Кребба и Гойла. Но в десять часов вечера, стоило им выпроводить всех однокурсников из гостиной и уйти в свои комнаты, как Поттер принялся куда-то собираться. Он некоторое время рылся в своем чемодане-сундуке, достав из него серые вещи свободного кроя, которых Драко не видел в шкафу, черные кроссовки и что-то попрятал в карманы толстовки с большим капюшоном.
- Гарри, ты куда? – ровным тоном спросил Малфой, пристально следя за переодевающимся партнером.
- Вечером каждую пятницу я отправляюсь в Лондон. Хотя случается и в другие дни. И теперь не собираюсь отказываться от своих планов. Не беспокойся, в близкий контакт я ни с кем вступать не буду, даже прикасаться ни к кому не собираюсь. Надеюсь, мы не станем спорить по этому поводу?
Тон, с которым был задан вопрос, не предполагал каких-либо возражений, но Драко не мог не спросить:
- А с тобой можно пойти?
- Хм, - Поттер оценивающе посмотрел на блондина вцепившегося в покрывало. – В принципе… это возможно, но не сегодня. Нужно будет подготовиться. Вот пойдем завтра по магазинам, и купим тебе соответствующее облачение.
- Хорошо, - выдавил из себя Малфой.
Гарри не отказал, лишь отсрочил поход, предоставив вполне убедительный аргумент.
- А что из одежды нужно, чтобы пойти с тобой?
- Что-нибудь полуспортивного стиля серых или черных тонов, маску, удобную спортивную обувь, амулет, немного искажающий ощущение силы и артефакт, изменяющий голос.
- Так ты в клуб собрался? Но ведь в таких местах маска - не обязательный аксессуар.
- Не совсем в клуб. Точнее совсем не в клуб, - уточнил Поттер, снимая очки. - Возможно, потом покажу, куда я хожу, но только в том случае если ты пообещаешь ни с кем там не общаться хотя бы первое время. Предпочитаю слиться с толпой. Не люблю быть на виду.
- Ты что очки оставляешь здесь?
- Да, я могу на некоторое время улучшить зрение.
- Каким заклинанием?
Гарри сначала хотел уйти от вопроса, но, заглянув в серые глаза своего парня, передумал. Драко уже видел, как он колдует без палочки. Они теперь вместе.
- Я просто направляю жизненную и магическую энергию в глаза. Но для повседневного использования такие меры не подходят. Приходится постоянно следить за поддержанием потоков, и через некоторое время глаза начинают слезиться.
- Понятно.
Управление внутренней энергией, кто бы мог подумать? Драко читал в одной из книг домашней библиотеки о подобном даре, присущем целителям. Лишь они могут таким образом воздействовать на свой организм. К тому же чем сильнее дар, тем больше целители могут управлять внешними потоками – колдовать без палочки. Все сходится. Как он раньше не догадался?
- Ну ладно, я пошел. Сегодня буду поздно. Ложись спать без меня и не ходи никуда.
- Как всегда, - буркнул Драко.
Поттер подошел, поцеловал надувшегося вейлу и, накинув в мантию-невидимку, выскользнул из комнаты.

Вернулся Гарри лишь в три часа ночи, взмыленный, переполненный энергией, принеся с собой запах свежести ночи. Драко, издерганный за время отсутствия гриффиндорца, не удержался и бросился к рассмеявшемуся Поттеру в объятия.
- Я думал ты уже спишь.
- Не ври, ты знал, что я ни за что не усну, пока мой партнер где-то развлекается непонятно с кем, - пробормотал Малфой, забираясь руками под одежду Гарри.
- Ладно, ладно, мне необходимо пойти в душ. Ты же видишь, я весь пропотел.
- Ты так приятно пахнешь, - пробормотал вейла, возя руками по мокрой спине Поттера и утыкаясь носом ему в шею.
В душ они пошли вместе.
После, успокоившиеся, довольные парни лежали на кровати. Заснуть не получалось, впрочем, Гарри и не пытался. После танцев в толпе волшебников он никогда не спал, слишком был переполнен магической и жизненной энергией. Поттер собирался лишь полежать в обнимку с Драко, пока тот не уснет, а после пойти почитать. Его ждали несколько книг о вейлах и партнерстве из библиотеки Малфоев. Но Драко все не засыпал, видно переволновался. А ведь им предстоял насыщенный день.
Вздохнув Гарри решил, что сейчас самое время попробовать поделиться с энергией. В данный момент Малфой был относительно спокоен, да и в будущем пригодится. Далеко не всегда получалось привести свою магию в резонанс с магией другого волшебника, поэтому проводить эксперименты, когда слизеринец истерил, Поттер не решился.
На вдохе Гарри потянул в себя немного жизненной и магической энергии Малфоя, впитывая ее всей поверхностью кожи. Вейла словно только и ждал, чтобы поделиться силой с партнером. Никаких сложностей с резонансом не возникло. Даже подстраиваться не пришлось. Лишь сейчас Поттер осознал, что энергия Драко уже была в нем. Видимо во время близости в душе произошел равноценный обмен. Стоило направить силы в вейлу, как слизеринец перестал притворяться, что спит.
- Что ты делаешь, Гарри? Как приятно.
Малфой прогнулся в его руках, едва не мурлыкая от тепла текущего от партнера. Сонливость, усталость, нервное перенапряжение проходили. Их словно смывало волной силы Поттера. Самое близкое по ощущениям Драко испытывал, когда притрагивался к родовому камню - сердцу Мэнора.
- Расслабься, - тихо сказал Гарри. - Просто я решил, что раз уж моя прогулка не дала тебе выспаться стоит поделиться энергией. Нам предстоит поход в банк и по магазинам уже сегодня. Сейчас половина пятого утра.
На такую компенсацию за волнение Драко был согласен. Он даже простил партнеру его прогулку в Лондон в одиночестве.
Действительно целитель. Теперь предположения оформились в уверенность. Его настигла невероятная удача. Их семья будет вне статуса. Вот почему вездесущий хитрый директор всегда позволял Поттеру столь многое. Ведь что бы ни делал целитель, он никогда не встанет на путь зла. Это вечное стремление гриффиндорца помочь кому-либо, чувство теплоты, влекущее к нему окружающих, сильное разочарование тех, кто не входит в круг общения Героя. В свете этого проясняется позиция Дамблдора - его уверенность в победе Поттера. Лорд не знает, что связался с целителем, иначе не стал бы противопоставлять себя ему. Люди с таким даром никогда не стремятся к власти, а если чувствуют себя в безопасности, то так или иначе помогают людям. Он не будет стремиться убивать, только заберет энергию у противников. Хотя не обученный может случайно выкачать всю силу, что приведет к смерти противника. Испуганный целитель, даже необученный – это сильное оружие. Были прецеденты в истории.
Малфой усмехнулся про себя, представив Волдеморта и его сторонников падающих без сознания на поле боя. А ведь стоит только обнародовать информацию о даре Поттера и открытого столкновения можно избежать. Идиотов, воюющих с целителем среди волшебников не найдется. Интересно кто в курсе? Северус не знает – это точно.
- А своим друзьям ты когда-нибудь так помогал?
- Иногда, если кому-нибудь было плохо, и если не было возможности быстро дойти до больничного крыла. Но не всегда получалось. Чтобы передавать другим силу, мне нужно подстроиться под чужую магию и жизненную энергию. А это далеко не всегда удается и никогда так легко, как с тобой. После близости мне даже не пришлось входить в резонанс. Мы видимо немного обменялись энергией.
Драко непроизвольно облизнулся. О, да, совершенно точно обменялись. В дУше он просто расплавился от прикосновений и концентрации силы партнера вокруг. Удовольствие от близости было настолько всепоглощающим, что после, Гарри пришлось нести его в кровать на руках. Малфою казалось, будто он плывет в магии. Эйфория длилась около пятнадцати минут.
Что бы ни делал Поттер во время своей ночной прогулки, он явился, фонтанируя силой, заполнив энергией все вокруг. Как должно быть бесится сейчас Уизел, ведь он за года общения с Поттером привык к дружескому расположению целителя, естественной, незаметной помощи в случае необходимости. Малфой уткнулся в плечо партнера, чтобы скрыть свое довольство. Какое наслаждение раз за разом осознавать, что именно он теперь ближе всех к «солнцу».
- Гарри, у нас в Малфой-мэноре большая библиотека, книги в которой собирались поколениями моих предков. В среде чистокровных принято изучать родословные других родов и наследуемые способности – это один из предметов начального обучения перед школой. Из того, что ты мне рассказал, я догадался о твоем даре. Ты ведь знаешь, какой у тебя дар?
Расслабленно слушая рассказ Драко о домашней библиотеке, Гарри улыбался. Малфой всегда был хвастливым, но теперь это почему-то не раздражало. Вопрос о даре оказался неожиданностью.
- Что? О чем ты Драко?
- Я думаю, что ты целитель! - провозгласил слизеринец. – Смотри, все сходится. Ты сказал, что улучшая себе на время зрение ты направляешь потоки силы в глаза. Гарри, на это никто не способен, кроме целителей. И чем сильнее дар, тем больше способность к управлению не только внутренней, но и внешней энергией. Ты ведь колдуешь без палочки. Знаешь, я думаю, что Дамблдор знает все это не хуже меня. Ведь он в курсе твоих возможностей?
- Да, - замерев, ответил Поттер. – Кое-что знают друзья, некоторые учителя и орденцы.
- Ну, Уизли с Грейнджер могли и не догадаться, как и другие грифы, - снисходительно заметил Малфой. – Ведь в твоем кругу общения много магглорожденных, полукровок… Ладно. Но учителя точно должны знать о твоем даре. Думаю, тебя держали в неведении специально, чтобы ты не отказался принимать участие в боевых действиях. Целители никогда не стремятся к власти, и если чувствуют себя в безопасности, им нравится помогать другим людям. А вот если напасть на целителя или его близких, то последствия никому не понравятся. Кстати, даже если просто оповестить общественность о твоем даре, можно избежать открытой войны. Похоже ты – тайное оружие. Ведь если общество узнает, что им противостоит целитель, никто не станет открыто воевать. Большинство перейдет к другим способам противостояния. Не удивительно, что Лорд раз за разом проигрывал в столкновениях с тобой.
Поттер в растерянности взъерошил волосы. Ему ведь танцоры дали прозвище Целитель. Только он раньше думал, что это кто-то вроде колдомедика. Похоже, ошибался. Вот так просто объяснить все его способности. Почему в школьной библиотеке ничего не было о дарах даже в Запретной секции? А Дамблдор как всегда решил, не посвящать его.
Директор точно знает. Он приставал к нему со своей почерневшей рукой. Видимо надеялся на излечение. Только вот ничто не заставит его прикоснуться к этой мерзости. Тогда Поттер шарахнулся в сторону от старика. Интуиция просто вопила об опасности. Энергия вокруг руки была липкая, темная. Гарри чувствовал, что если он попытается вытянуть ее, то не сможет отцепиться от этой гадости. Лишь увидев последствия темнейшей магии он понял, что в Запретной секции библиотеки Хогвартса были не такие уж темные книги. Такой липкой черной энергии он там не встречал. Каким образом он должен исцелять, если не знает, как это делается? Директор со своими интригами пусть идет в Святого Мунго к дипломированным колдомедикам или другим целителям.
- Я считал себя энергетическим вампиром, - пробормотал Гарри.
- Ты? – изумленно переспросил Малфой. – Нет. Это ведь болезнь. Энергетические вампиры не способны работать с внешней и внутренней энергией, они не могут помогать другим, лишь тянут силу, где только могут. Такое случается если магическое ядро волшебника теряет способность генерировать силу. В большинстве случаев это излечимо. А ты мне вот сейчас помог, себе зрение правишь.
Не зря он решился довериться Малфою, получил столько ценной информации. Поттер запустил пальцы в светлые волосы вейлы, задумчиво перебирая их. Драко слушал как стучит сердце Гарри, улыбаясь, терся щекой о его грудь.
- Если позволишь, я расскажу Северусу и отцу. Они подскажут к кому лучше послать запрос о книгах по целительству. Знаешь, в среде чистокровных есть традиция, если в роду проявляется какая-то новая способность, и требуется литература, которой нет в библиотеке и в магазинах, другие семьи копируют родовые книги и преподносят, в надежде, что одаряемый однажды окажет благосклонность к роду дарителя.
- Но мы же не знаем точно, целитель я или нет, - возразил Поттер. – К тому же я как-то не представляю себя в роли колдомедика. Мне не нравятся больницы. Там такая атмосфера…
- Вот у Северуса и спросим. А в больницах целители не работают. Волшебников с таким даром еще называют ведунами. Они каким-то образом ведают о происходящем вокруг, знают, как относятся к ним окружающие, ощущают чужую силу, дисбаланс энергий, если кто-то болен. Что, знакомо звучит? Разумеется, тебе не комфортно в больницах, ты там слишком хорошо чувствуешь искаженную атмосферу. Ты не думай, что целители – это колдомедики. Такие одаренные не принимают толпами больных, они занимаются лишь теми, кто им интересен. Доставать своими проблемами ведуна чревато потерей памяти и бессилием. Раздражающие мастера, могут внезапно забыть о цели, и вообще, что у целителя есть подобный дар и отправиться дальше по своим делам.
- Ладно, утром расскажем о твоем предположении Снейпу. Но только ему, а там посмотрим.
Гарри вспомнил, что сегодня во время обеда Драко получил письмо от родителей.
- Кстати, что пишут твои?
Малфой приподнялся на локте и, торжествующе улыбаясь, ответил:
- Отец видимо от Северуса узнал, что я обучаю тебя этикету и что в мэнор мы явимся лишь на рождественские каникулы. Всех это устроило. Даже объяснять ничего не пришлось. Родители лишь поздравили меня со скорым соединением и с полным принятием партнера. Я когда уезжал в Хогвартс, мама хоть и не показывала своих чувств, все же сильно волновалась за меня.
- А что твой отец будет делать с меткой? Ведь Риддл предательства так просто не оставит.
- С этим сложно, - вздохнул Драко.
Улыбка пропала с лица блондина. Он вновь уткнулся носом в грудь Поттера.
Гарри утешающе провел рукой по спине вейлы и крепче прижал парня к себе, вдыхая запах свежести какого-то шампуня, идущий от волос. Больше не один. Кто бы мог подумать, что его будут интересовать проблемы Люциуса Малфоя?
- Родители провели ритуал, перекрывающий узы. Проблема в том, что связь через метку слишком сильна и ритуал пришлось выбрать темный. Он закрыл не только связь с Лордом, но и с родом. Временно мама стала главой семьи, а отец как бы младшим. Теперь его связь с родом осуществляется через маму посредством периодических… определенных действий.
- Кхм, кажется, я догадываюсь, о чем ты.
- Да. У родителей такая же связь, как и у нас. Отец доверяет маме, как себе, хотя хорошего настроения ситуация не добавляет. Но лучше так, чем смерть от мучительной боли. Потом, если Лорда все же удастся свергнуть, все вернется на свои места.
- А кто из них вейла?
- Мама. Она полукровка. Бабушка с материнской стороны была чистокровной вейлой. Хотя отец тоже имеет долю вейловской крови в седьмом поколении, но он не смог принять наследие.
- Значит, наш ребенок тоже будет частично вейлой, - задумчиво сказал Поттер.
- Хм, раз уж речь пошла об этом… Гарри, я хотел тебя попросить…
Малфой вдруг покраснел, замялся, не решаясь продолжить.
- В чем дело? – мягко спросил Гарри, приподнимая подбородок слизеринца и заглядывая в глаза.
- Я… Родители наверняка заведут с тобой разговор о продолжении рода. Они просто помешаны на этом. Отец будет использовать любую возможность, чтобы убедить тебя зачать ребенка как можно скорее. Он вероятно может использовать такие аргументы, против которых ты не сможешь возразить. Скажет, что сейчас война, вспомнит о риске, о твоей возможной гибели, о том, что он сможет помочь перетянуть многих на твою сторону. От нас ведь будет зависеть продолжение трех родов: Поттеров, Блэков и Малфоев. Мама не способна больше рожать. А я… не могу так сразу. Мне всего шестнадцать. Но если ты хочешь… я.
- Ч-ш-ш, тихо. Ну же, Драко.
- Если ты умрешь, я не смогу доносить ребенка, так и знай. Я тоже умру.
Пытаясь предотвратить очередную истерику вейлы, Поттер резко перевернулся, подминая Малфоя под себя, и впился поцелуем в дрожащие губы. Где тот самоуверенный Слизеринский принц, которого он знал все эти годы? Понятно, что скачки настроения – это последствия становления связи. К счастью он научился предотвращать срывы. Сейчас Гарри, властно целуя, влил немного силы в Драко. После танцев не требовался дополнительный источник. Магия струилась вокруг Поттера в избытке. Все опять прошло удачно. Возможно ли, что их сила столь совместима из-за партнерской связи? Ведь после близости уже прошло некоторое время.
- М-м, ты же знаешь, все хорошо. Зачем надумывать какие-то ужасы? – глядя в глаза, тихо сказал Поттер прямо в приоткрытые губы Малфоя. – Если твой отец начнет ставить какие-то условия, как-либо касающиеся нашей личной жизни, у него ничего не выйдет. Мы сами решим, когда настанет время завести ребенка. И уж точно это не случится раньше, чем мы закончим школу. Только когда ты захочешь, Драко. Я вообще не представляю, как все это возможно. Книги, что ты мне дал, я еще не смотрел. С моей точки зрения – это вообще что-то нереальное. Ты ведь парень.
Слизеринец фыркнул. У Поттера на лице отразилось настолько сильное недоумение, что ему стало смешно.
- Ты слышал что-нибудь о гермафродитах?
Гарри скатился с блондина и уставился в потолок.
- Это когда и парень, и девушка одновременно?
- Да. Вот здесь, смотри, - Малфой сдвинулся, поднял ногу, согнув ее, и оттянул яички. – Это место уже сейчас, после соединения, стало гораздо чувствительнее. Я читал, что трансформация безболезненна, если партнер уделяет достаточно внимания.
- Бесстыдник, - выдохнул Гарри принимаясь тискать соблазнителя.
Слизеринец только этого и добивался.
- Вот здесь? – спросил Поттер, легко щекоча пальцами под яичками.
- Да, - совсем не по-малфоевски хихикнул блондин.
Парни завозились на широкой кровати, игриво пытаясь побороть друг друга, смеясь от щекотки, кусаясь. Уснуть этой ночью они больше не пытались.