[lisunia]

28.02.2011 в 14:58

Пишет  МАГия777:

Фик по ГП: Проклятие Блэков Глава 3
Бечено, второй раз бечено.


Глава 3

В очередной раз жизнь Гарри переменилась незадолго до его одиннадцатого дня рождения. Мальчику пришло письмо. Прочитать послание не удалось, чего и следовало ожидать, дядя отобрал его. Но ребёнок не расстроился. Узнал содержимое письма он из мыслей Петуньи, но вид у мальчика был печальный, как-никак нужно же было порадовать родственников, особенно Дадли. А потом было очень много писем. Так Гарри и узнал о существовании школы волшебников. Именно туда и звали мальчика. Миссис Дурсль прекрасно знала про эту школу, ведь там училась мама Гарри. И где-то там, в волшебном мире, умерли его родители, а не в автокатастрофе, как ему внушали с раннего детства. Хотя про это он знал уже давно. Гарри решил, что в волшебную школу он поедет обязательно. Это был тот самый выход, который он так долго искал. Теперь оставалось придумать, как это реализовать.
А письма с совами все прибывали...
Решение проблемы и поросячий хвост кузена стали самым лучшим подарком на день рождения мальчика. На торт, подаренный лохматым гигантом Хагридом, Гарри едва ли обратил внимание.
Хранитель ключей Хогвартса - той самой школы волшебников, понравился своим простодушием и чистосердечием. Для Гарри мысли полу-великана были просты и понятны. И теперь все его необычные способности объяснялись всего одним словом… Магия.

Гарри впал в состояние неописуемого восторга, когда оказался в магической части города. Волшебный, загадочный мир казался необъятным… Словно ветер свободы, вырывающий его из ненавистного дома Дурслей. Здесь не нужно было играть. Это его мир. Наконец, Гарри понял, где его место. Здесь все были магами, все светились, везде была паутина вокруг домов, магические следы, остающиеся после волшебников. Здесь он не был странным. Не был чужым…
В этом мире у него даже был счет в банке, а значит, не придется придумывать, как избежать налоговой, если она здесь, конечно, есть. Можно покупать недвижимость, делать вложения. Родители оставили Гарри наследство, позаботились о его будущем, даже после смерти. Тепло и радость вспыхнули в душе, он-то думал, что никогда и никому не был нужен.

«А до совершеннолетия я буду учиться в закрытой школе для волшебников. Правда, Хагрид сказал, что на лето школьники уезжают домой к родителям. Но это всего на лето, переживу».

До всех денег, лежащих в сейфе Гарри не добрался. Хагрид - огромное, мерзкое чучело, забрал ключ от его сейфа. А ведь Поттер такие планы строил относительно унаследованных средств. Так хотелось получить ключ обратно. Мальчик невинно улыбнулся, сжав зубы. Скрывать эмоции ему не привыкать. А думал в этот момент Хагрид про некого Дамблдора - директора школы волшебников. Путем задавания наводящих вопросов, из мыслей наивного сопровождающего удалось выяснить, что Альбус Дамблдор является его опекуном в магическом мире.

«Тетя Петуния тоже мой опекун. Мне уже не нравится этот директор», - подумал Поттер, внимательно слушая добродушную болтовню сопровождающего.

Судя по мыслям Хагрида, его специально потащили в некое хранилище, где Гарри должен был видеть, как полу-великан забирает какой-то философский камень. Это было как-то связано с планами директора. А еще великан думал о том, как бы скрыть от директора, читающего мысли, свой поход в Лютный переулок. Хагрид думал, что он будет представлять Гарри и подкинет Дамблдору воспоминания о Дурслях, может это отвлечет директора от других его мыслей.
Эта новость совсем не понравилась Поттеру. Конечно, можно было догадаться, что в волшебном мире могут читать мысли. Он же мог. Но если Хагрид считал, что можно подсовывать другие мысли, значит можно обмануть волшебника. Гарри совсем не хотелось, чтобы его планы и тайны были понятны и доступны каждому.
«В новой школе, наверняка, есть библиотека. Интересно, они выдают книги на дом? Ах да… Я же там жить буду».
За белоснежную сову Поттер простил Хагриду то, что он забрал его ключ от банковского сейфа. В конце концов, это было сделано по приказу директора, а значит, виноват Дамблдор. Хорошо, что великан не умеет читать мысли.
Покупка учебников очень обрадовала юного волшебника.
Вопросов было очень много, но, по привычке, Гарри старался войти в ожидаемый от него образ и собирать всю требующуюся информацию из мыслей.
Одежда, слова и обстановка ассоциировались с фантазийными рассказами. Какой-то дед на улице уронил стопку книг и пока их собирал, вспомнил Мерлина, сполохвоста и гиппогрифа, состоящих в дальнем родстве друг с другом. Образы в голове развеселили ребенка.
«Я тоже хочу так ругаться. Магловский слэнг? Фу, как грубо. А вот слизняки и Мерлины - совершенно другое дело».
В магазине мадам Малкин Поттер встретил белокурого, чистенького мальчишку. Однако безупречная внешность была обманчива. Блондин все время думал про Слизерин и чистоту крови. А говорил очень странно, растягивая слова. Увидев растрепанного оборвыша, задавака презрительно хмыкнул и начал высокомерно вещать о своем превосходстве над жалкими грязнокровками. Гарри охватило несказанное раздражение. Он видел подобных богатеньких мальчиков в школе Литл Уингинга. Хорошо одеваются, дети обеспеченных родителей, вот и думают, что все им позволено. Поттер посмеялся над словами блондина, и, казалось, мальчик обиделся. Однако это уже не интересовало Гарри. Стоит ли обращать внимание на таких? Все равно его не будут принимать как равного в среде магов-аристократов.

Гарри вышел из магазина, представляя, как в своей поношенной одежде он гордо вышагивает в толпе богатеньких ровесников. Мысль была неприятной. Мальчик не заметил, как блондин тоскливо проводил его глазами. Драко Малфой и сам не понимал, почему его так задело пренебрежение этого ничем не примечательного мальчишки, наверняка, грязнокровки.

В этом походе за учебниками и школьными принадлежностями Гарри чувствовал себя довольно неловко. Все волшебники тянулись к нему, еще не узнав, не заметив знаменитый шрам. Их свечение, исходящее от тела, их магия притягивались к мальчику. Он ощущал себя магнитом, манящим к себе весь мир, огнем, от которого все вспыхивали, будто сухие листья. Когда же маги узнавали в нем Гарри Поттера, поднимался шум. Все хотели приблизиться и поговорить со знаменитостью, прикоснуться к нему, услышать голос или хотя бы мельком взглянуть на лицо героя с тонкими, правильными чертами лица, нисколько не испорченными шрамом на лбу.

В магазине Оливандера, покупая палочку, Гарри узнал, что Дамблдор и здесь подсуетился. Мастеру были отданы указания о том, какую палочку следовало продать мистеру Поттеру. А в крайнем случае, если она совсем не подойдет, то подобрать другую. Рекомендованная палочка, к счастью, хорошо подошла. На нее заранее были навешаны какие-то мощные чары слежения и ограничений, из-за чего она напоминала клубок. Разбираться с этими чарами и с выбором палочки Поттер решил позже, пока не следовало привлекать к себе лишнего внимания. Многое было непонятно с этим вездесущим директором.
Палочка для колдовства - это как у крестной феи из сказки о золушке. Интересно, а посох, как у волшебников будет? Вот он как колдонет, а потом взмахнет палочкой и… да, в общем, настоящий волшебник.
Хагрид рассказал про факультеты в Хогвартсе. Оказалось, что Слизерин, о котором так много думал блондин в магазине одежды - это название одного из них. А еще выяснилось из мыслей великана, что директор хотел отправить Гарри в Гриффиндор и велел рассказать ему про то, какой ужасный факультет Слизерин. Про темного волшебника, убившего родителей, и про то, что он, оказывается, герой. Ну, это было понятно и из мыслей продавцов и гоблинов. С кем Гарри действительно хотелось бы пообщаться - это с гоблинами. Банковские служащие в волшебном мире. Здесь, наверное, по-другому устроена система вкладов. Нужно будет выяснить.

* * *

Август прошел весело. Перепуганные родственники выделили мальчику вторую комнату Дадли, заполненную сломанными игрушками. Когда Гарри там прибирался и уничтожил весь этот мусор, поднялся страшный крик. Сколько было слез! Так Поттер обзавелся навесными замками на двери в новой комнате и синяками, мгновенно убранными. Замки Гарри уже давно научился открывать с помощью паутинок, так что он, уже к следующему дню, перенес тайник с деньгами в новую комнату, а с чулана снял всю магическую паутину.

На вокзале, последовав примеру других волшебников, Поттер прошел на платформу 9 и 3/4. Это было немного страшно, однако интересно. Стена, через которую проходили дети и их родители, ярко светилась. Паутина была внутри нее и походила скорее на разводы, чем на четкую структуру вокруг дома Дурслей. Но Гарри не стал паниковать, прочитав объяснения в голове рыжеволосой женщины и уточнив у нее сведения, на всякий случай.
Уже в поезде Гарри познакомился с сыном этой женщины - Роном Уизли. Из мыслей мальчика Поттер узнал, что директор заплатил миссис Уизли, чтобы вся их семья дружила с ним. Вот это было действительно любопытно. Директор так заботится о нем? Или что-то иное? Почему он думал, что Гарри сам не смог бы подружиться с этими рыжими? Может Дамблдор что-то знает про школу Гарри, в которую он ходил там, на Тисовой улице? Да, там с друзьями у него никогда не складывалось.
Появился блондин из магазина мантий. О Боже, какой же он был самодовольный! И мысли его были такие же высокомерные, как и их хозяин.
Тут началось самое странное. Уизли и Малфой тянулись своей магией к нему и мысли их были какие-то собственнические. Оба мальчика хотели быть как можно ближе к Гарри Поттеру.
Рон думал, что все Малфои - темные маги, а Драко про себя оскорблял всех Уизли и грязнокровок. Гарри разозлился и не стал жать руку блондину. Его несколько удивила боль, которую почувствовал высокомерный мальчик, и сокрушающее торжество рыжего. Создалось впечатление, что за его расположение только что велась битва, и проигравший сильно огорчился.
Уже на распределении, сидя под шляпой, Поттер понял, что возможно поторопился, так как шляпа хотела отправить его в Слизерин, а там был очень разозленный блондин, который строил планы мести. Да и директор хотел, чтобы Гарри был в Гриффиндоре. Вот мальчик и уговорил эту странную шляпу отправить его в Гриффиндор.
Сидя за столом своего факультета, рассматривая магические потоки большого зала, Гарри заметил, как от директора вытягиваются нити к его голове. Это было странно, как если бы Дамблдор заранее предупредил Поттера о своих намерениях. Старик был силен. Мальчик чуть было не шарахнулся, настолько сильно было намерение прочитать его. Но Гарри быстро взял себя в руки и сосредоточился на том, что говорил Рон, параллельно - вторым слоем, забивая себе голову воспоминаниями о родственниках. Это было, как читать книжку и слушать мысли соседа-банкира.
Дамблдор порылся у него в голове и успокоился.
Гарри, настроившись, слушал размышления директора. Вот у кого были очень сложные мысли. Дамблдор думал в несколько слоев сразу.
- Гарри, Гарри, ты где? – замахал руками Рон.
- Что? А… я просто задумался.
Поттер с облегчением вздохнул, когда Уизли отвлекся на рассказ Гермионы Грэйнджер - одной из учениц их факультета, о школе, и продолжил сканировать директора, не обращая внимания на пустую болтовню рыжеволосого соседа.
Все было сложно. Директор в своих мыслях планировал судьбу многих, и Гарри была отведена роль лишь пешки. Понять мысли Дамблдора было почти невозможно, но Поттер привык к сложностям. Через некоторое время он разберется, что к чему.

* * *

К концу первого учебного года мальчик уже многое понял. В том числе и то, что идти против директора пока не стоит. А хлопать наивно глазками и изображать невинность Гарри научился уже давно. Да и с чтением мыслей все оказалось иначе, чем он думал. Полностью прочитать Поттера не мог никто. Даже директор не подозревал об этом.
Еще одним магом, который читает мысли, оказался профессор Северус Снейп. Гарри долго искал литературу о ментальной магии, а нашел только после Нового года, когда ему директор подарил мантию-невидимку. Наивный человек. Он думал, что Гарри не знает, кто ему сделал этот подарок. Впрочем, Поттер уже понял, что его способности в магии необычны даже здесь, в волшебном мире. Его сила превосходит даже магию директора. Он ведь еще маленький, а все равно может читать его мысли сквозь какие-то щиты и скрывать свое сознание.
Мальчик никаких щитов себе не ставил. Гарри просто думал в глубине сознания, а сверху были слои с обычными мыслями об учебе, друзьях.
Была еще одна странность, которая отличала Поттера от других магов. К мальчику тянулись волшебники любого возраста. Такое явление можно было наблюдать только по отношению к директору, но не с такой силой как у Гарри. Если Дамблдор проходил мимо студентов школы, их магия слегка реагировала на директора. Это хорошо заметно, если переключать зрение на видение магических потоков. На присутствие Поттера магия студентов реагировала гораздо сильнее. Свечение, исходящее от магов буквально ластилось к мальчику, как домашнее животное к любимому хозяину, пытаясь обратить на себя внимание. Объяснение этому эффекту он так и не нашел даже в библиотеке.
Сравнение реакции магии волшебников на себя с дружелюбным животным подало идею приласкать эти сияющие разводы. На «друзьях» экспериментировать не хотелось, а вот на ком-нибудь... можно попробовать. Всплыло сразу две кандидатуры для роли подопытных змей: Снейп и Малфой.
Когда они цеплялись к мальчику, их магия азартно звала поиграть, ответить на вызов. Вот Гарри и погладил магию профессора как-то раз на уроке. Лучше бы он этого не делал.
Снейп как раз критиковал его зелье и умственные способности. Мальчик дождался конца фразы и приласкал взволнованный свет вокруг профессора несколькими лиловыми магическими потоками. Почему был выбран такой цвет, он и сам не знал. Все пробные действия с линиями силы проходили на интуитивном уровне.
По телу мужчины прошла дрожь, лицо, до этого недовольно нахмуренное, окаменело. Черные глаза жадно осмотрели гриффиндорца с ног до головы. И что можно было увидеть в его лохматой шевелюре и закутанной в мантию фигуре? Мальчика окатило чужим возбуждением. Еще никогда он так ярко не ощущал чувства другого человека. Утреннее желание ни в какой мере не могло сравниться с тем, что он испытал сейчас. Казалось, взгляд черных глаз раздевает и ощупывает.
Гарри и раньше мог ощущать чувства других людей, но никогда так полно. Мысли профессора вместе с его эмоциями ментально прошлись по телу гриффиндорца. Он ощутил себя голым и… будто бы мужчина провел руками по всему его обнаженному телу. Так сильно хотелось непонятно чего. Кровь прилила к коже. Член стоял.
«О, Мерлин, к дементору такие эксперименты. Мерзость какая! Я люблю эти широкие мантии».
Снейп был в шоке, хотя хорошо скрывал свои чувства. Его и раньше тянуло к этому растрепанному чудовищу, но после такой реакции на один взгляд зеленых глаз больше скрывать от себя собственные чувства смысла не было. Все, чего он сейчас хотел, это ползать у ног мальчишки и вымаливать хоть немного внимания. Никогда еще магия так не отзывалась на другого волшебника. Видимо сказывалось вампирское наследие. Хорошо еще, что он в третьем поколении, а то было бы сложнее. Надо же, Поттер, похоже, его партнер.
«За что судьба так невзлюбила меня?»
Мужчина горько посмотрел на взъерошенную макушку и усмехнулся над ловкими движениями мальчика, выхватывающего из воздуха летающую чешую дракона. Герой обсыпал парту пыльцой фей, и теперь все ингредиенты парили в воздухе.
- Мистер Поттер, вы в курсе, что после открытия флакона пыльца сохраняет свои свойства в течение трех минут? Отгребите шерсть тестрала от котла…
В этот момент действие пыльцы закончилось, и часть висящих в воздухе над котлом ингредиентов посыпалось в незаконченное зелье. Раздался взрыв. Профессор почти успел купировать брызги щитом. Несколько капель все же попало на гриффиндорца. Он тут же взмыл в воздух к потолку. Снейп вздохнул.
Слизеринцы смеялись, разглядывая барахтающегося у потолка героя.
- Поттер, проветриться решил? – язвительно сказал Малфой.
- Заткнись, моль бледная, - закричал Уизли.
- Двадцать баллов с Гриффиндора, за оскорбление однокурсника и двадцать, за непроходимую тупость и неспособность прочитать предупреждения, написанные в учебнике, - негромко проговорил Снейп.
Раздался еще один взрыв. На этот раз Лонгботтом оказался обляпанным склизкой зеленой субстанцией.
- Двадцать баллов с Гриффиндора. Лонгботтом, какого цвета должно быть зелье?
- Синего, сэр.
Мальчик выглядел жалко.
- Эванеско! Акцио Гарри Поттер! – сказал Снейп.
Брюнет подлетел к профессору, и тот схватил студента за шкирку. От прикосновения к волосам гриффиндорца по телу мужчины прошла сладкая дрожь. Он чуть не выпустил мальчишку.
- Лонгботтом, отнесите Поттера в больничное крыло! – рявкнул мрачный профессор.
Бледный, как смерть Невилл подбежал и схватил однокурсника за руку. Гарри от движения перевернулся в воздухе кверху ногами, и мантия с кофтой повисли вниз. В воздухе болтались ноги в штанах и ботинках, дальше шла заправленная рубашка. Профессор побледнел, а из-под одежды донесся смех этого невозможного мальчишки. На пол полетели очки. Лонгботтом поднял их и перевернул друга. В классе все смеялись. Даже друзья героя пытались скрыть улыбки. Показалась смеющаяся голова Поттера.
- Хватит тут представление устраивать, выметайтесь!
Мыслей профессора Гарри в тот день не заметил, ему было не до этого. Сначала пыльцу просыпал на разложенные ингредиенты, потом и вовсе полетать пришлось. Было весело. С чужой магией эксперименты он решил отложить до тех пор, пока не найдет больше информации об этом. Совсем не хотелось, чтобы на него кто-нибудь накинулся.

Гарри теперь часто гулял ночами под мантией-невидимкой. Гермиона ворчала, а Рон завидовал, но никому из них особо не удавалось помешать другу. Директор был в курсе его прогулок, и это полностью соответствовало планам. Старик хитро сверкал очками и улыбался в бороду на жалобы МакГонагалл и Снейпа. Гарри только невинно хлопал глазами.
Гермиона несколько раз нажаловалась на его ночные отлучки декану, но поймать с поличным мальчика в мантии-невидимке сложно, да и Рон поссорился из-за этого с девочкой. Все возмущались, а Гарри занимался своими делами, попутно выполняя планы директора по воспитанию храброго и послушного героя. Ни к чему пока привлекать к себе внимание столь сильного волшебника, являющегося его опекуном в магическом мире.
Поттер послушно ходил в гости к Хагриду, дружил с «правильными друзьями», вечерами и ночами тайно изучая законы магического мира, этикет и магические науки в библиотеке. Это его мир. Здесь он будет жить так, как захочет, и никто его не остановит.

Книга по защите разума нашлась в Запретной секции. Называлась она «Окклюменция и Легилименция. Тайные науки защиты и чтения мыслей». Вот тогда Гарри и понял, что является телепатом, и что это врожденная его особенность. А то, как он скрывает мысли от директора - это продвинутый уровень окклюменции. Если легилимент может закрыть свои мысли щитами от другого легилимента, то от телепата не закроешься – любые щиты бесполезны. Прочитав все рекомендации, стало гораздо проще скрывать мысли и воспоминания. Полностью закрываться Поттер не стал. Это было бы подозрительно, а внимание окружающих было нужно ему меньше всего.
Учился гриффиндорец по привычке средне, хотя ответить на любой вопрос преподавателя он мог бы, просто прочитав правильный вариант в мыслях. Заклинания давались легко, без всякой палочки, достаточно было бросить правильный луч или переплетение лучей. Это тоже осталось секретом Поттера. Как оказалось, без палочки колдовать никто не мог, за исключением, пожалуй, директора. Но и он делал это с большим расходом сил и только простейшие заклинания.
Дамблдор мог вызвать огонь на руке, мог аппарировать, зажечь свет, левитировать небольшие предметы, создать простейшую иллюзию и все. При этом он не видел магические потоки. А когда появлялась еда на столах в большом зале, это было вовсе не перемещение, а работа домовых эльфов замка. Теперь мальчик смеялся над своей восторженной наивностью первых дней в школе. Сам он ни разу не пробовал переместить такое количество еды одновременно. Все оказалось умело поставленным представлением для детей, не знакомых с магией домовых эльфов. Дети, жившие в магическом мире, снисходительно посматривали на маглорожденых, делая вид, что для них все чудеса, обыденность. Поттер усмехался про себя: «Обыденность, ну разумеется».
Выяснил это мальчик уже через неделю после появления в школе, задав наивный вопрос директору: «А как у вас получается переместить еду из кухни в большой зал?», - и получив загадочный ответ, - «Хорошо учись в школе, мой мальчик, и у тебя тоже будут получаться чудеса». Сколько пафоса и какие высокомерные мысли о возможностях беспалочковой магии. Всего несколько действий, которые он мог делать, еще не узнав о волшебном мире. Правда, с магией иллюзий он еще не сталкивался. Ее частично изучали только на последнем курсе. Но у него еще все было впереди.
Еще в начале года Гарри понял, что быть обычным человеком или даже магом он не хочет. Мальчику нравились шпионы, ниндзя, удачливые воры и теневые короли, управляющие всем, герои, личность которых никто не знал. Его представления складывались из фильмов, телевизионных передач, сказок, приключенческих романов, комиксов и мыслей различных людей, финансистов, врачей, учителей, а теперь и разных волшебников.
На грани восприятия от дома родственников жил военный, который появлялся редко. А когда бывал, то думал про какие-то спецоперации, шпионаж, и борьбу. Боевыми искусствами мальчик тоже хотел заниматься. Но это было невыполнимо. Слишком он был на виду и никто бы не отпустил его в такую секцию. Но в кладовке, с десяти лет, он каждый день растягивал мышцы, качал пресс и отжимался. Многого это не давало, но сколько уж было. Про растяжку Гарри узнал у девушки, живущей неподалеку, да и тот военный тоже ею занимался. В маглловской школе была физкультура. Там тренер показал некоторые физические упражнения. Хотя он и был самым низким мальчиком в классе, зато мог десять раз подтянуться. Недостатка в пробежках с «любящими» родственниками не было. Он хорошо бегал и вовсе не являлся слабаком, несмотря на рост.
Но здесь, в магическом мире, не так сильно уделяли внимание физическому развитию детей, как в маглловском.
Теперь в Хогвартсе физическую форму Поттеру помогал поддерживать квиддич. Самое забавное, что ловцом ему помог стать Малфой. Как блондин был взбешен этим известием! Поттер - самый юный ловец столетия!
Его магия бурлила, но все равно ластилась к сопернику. Это смешило гриффиндорца.
Эмоции слизеринца были сильны и чисты. Незамутненная ярость и бешенство. Все это клокотало под маской высокомерного презрения. Доводить Малфоя до потери контроля над собой стало прекрасным развлечением. Они даже пару раз подрались, когда случайно встречались без свиты. Правда, во второй раз их обнаружил Снейп.
Отработка и сорок баллов с Гриффиндора, хотя чего еще можно было ожидать от декана Слизерина. И не просто декана, а ненавидящего Поттеров декана.
Как же они были довольны, Малфой и Снейп. Отработка у Поттера. Забавно, но со всей своей злостью их магия тянулась к нему гораздо сильнее, чем у других магов. Если магическое свечение студентов просто ластилось, а при соприкосновении терлось о мальчика, то магия Малфоя и Снейпа пропускала в себя и взвивалась словно огонь.
Это еще хорошо, что слизеринцы не знают о такой реакции своей магии. Своей яростью они дают доступ к своим силам, во всяком случае, такое ощущение создавалось у мальчика. Казалось, что если бы он захотел, то смог бы еще глубже пробраться в их магию, к самому ядру и подчинить противников себе. Но таких экспериментов Поттер устраивать не собирался. Слишком опасно играть с чужими силами. Вдруг он повредит этим магам? Несмотря на всю их ярость и желание унизить его, Гарри не хотел причинять вред. Действия слизеринцев были мелочными и не доставляли сильного беспокойства, хотя зацепиться колючками с гриффиндорцем любили.

К концу учебного года стал понятен и замысел директора. Он воспитывал одноразового героя. Поттеру уже отмерили и года жизни, и определили жену, и куда пойдет наследство после смерти. Стало совершенно точно ясно, что Дамблдор ему не друг. Рона он тоже другом не считал, но и внимание привлекать не собирался. Уизли отличное прикрытие от директора. Рыжик так стремится доказать всем, что он единственный настоящий друг героя, что становилось смешно.
Все завидуют Уизли.
Грейнджер - дополнение к их дружбе. Девочка любит командовать и поучать. У нее всегда можно попросить помощи в поиске информации в библиотеке. Дружить с Гермионой удобно, выгодно. Друзья служат хорошим буфером между Гарри и директором. Так интересно наблюдать за манипуляциями старика.
Гарри даже выполнил замысел Дамблдора о философском камне. А почему бы не исполнить? Так и «добрый» дедушка не нервничает, и весело. Волдеморт, сидевший в голове Квиррела, тоже строил планы. Слушать его мысли было больно, но необходимо. Директор все знал, а философского камня у него никогда не было. Прекрасная комбинация Лорд Дамблдор!

Обдуривать директора Поттеру очень нравилось. Он является достойным противником. А еще мальчику доставляло удовольствие препираться с преподавателем зелий. Он такой суровый и все время вспоминает его маму.
Профессор Снейп носится со студентами будто наседка, хотя так никто и не думает, кроме директора. Он всех ругает и кричит, постоянно снимает баллы. Но в мыслях все по-другому. Декан Слизерина беспокоится обо всех, а больше всего о Драко Малфое и о нем, Гарри. Драко - его крестник, а Гарри - сын Лили, бывшей когда-то его единственной подругой. Правда, отца профессор ненавидел. Из-за этого общение со Снейпом становилось невозможным. Ненависть профессора к его отцу перевешивала дружеские чувства к матери. Снейп искренне и с удовольствием ненавидел младшего Поттера, но это не мешало ему вытаскивать мальчика из неприятностей.
Усилившееся влечение к гриффиндорцу после эксперимента с магией профессора только добавляло перца в их и без того непростые отношения. Любые желания людей уже давно не смущали мальчика. Слишком долго он читал откровенные мысли взрослых людей. Но иногда почему-то гриффиндорец краснел от некоторых образов, появляющихся в голове декана Слизерина, хотя они были невинны, по сравнению с мыслями старшекурсников.

Отец Гарри героем никогда не был… У него была шайка, как у Дадли, и они нападали на Снейпа, совсем как кузен с друзьями на него. Только здесь магия. А с помощью нее можно сильно унизить человека.
Поэтому профессора Гарри было жалко. Все его крики он пропускал мимо ушей, делая вид, что ему очень страшно. И Снейп доволен и директор счастлив. Только обидно, что этот мужчина дружил с его мамой, испытал на своей шкуре каково это, когда тебя унижают и, несмотря на все это, стремится сделать Гарри больно. Профессор так радуется, когда доводит младшего Поттера. Это обидно.

А еще ему нравятся слизеринцы, злобные змеюги. Они знают все о волшебном мире. Они аристократы, с молоком матери впитавшие правила волшебного мира, этикет и финансы. Образ их мыслей ему тоже нравится. Серебристо-зеленые думают. Если взять, например, Рона, то он почти никогда не думает, только плывет в образах и глупых желаниях. Даже сосредоточиться на уроках не может. А слизеринцы везде ищут выгоду, просчитывают свои действия. Не все, конечно, но многие. Гриффиндорцы же были больше похожи на Рона, а такие как Гермиона встречались в основном в Рейвенкло. Из своего факультета Поттеру нравились больше всего близнецы Уизли, с их искренностью, бешеным темпераментом и постоянными проделками. Невилл был тоже включен в список друзей, привлекая преданностью и ясностью мышления. Единственные из школы, кто не привлекал внимания мальчика, были хаффлпаффцы. Они казались мальчику скучными.
Гарри ни разу не пожалел о своем выборе факультета. Директор тогда бы что-то заподозрил. Как же герой в Слизерине. А так лиса в курятнике.

Следующие четыре курса Поттер активно изучал волшебный мир. Финансы, этикет, законы ну и, конечно, магию. Это приходилось делать, порой, ночами. Все считали его веселым, неохотно учащимся героем. Стремление к учебе мальчик научился скрывать еще в раннем детстве.
С выбором друзей Гарри определился вскоре окончательно. Из окружения на факультете ему больше всех нравился Невилл - тихий, спокойный, рассудительный мальчик. Он чистокровный и многое знает, общаться с ним интересно. Иногда, когда «друзья» героя заняты, а Поттер не зарывается в очередную находку из библиотеки, они с Лонгботтомом ведут беседы о волшебном мире…
Рон тоже чистокровный, однако воспитание в их семье совсем другое. А предателями крови их назвали не просто так. В прошлом предок Уизли совершил преступление. Там было нарушение каких-то магических законов, которые ударили по нескольким чистокровным семьям, в том числе Малфоям. Точно про эти события никто не знал, а Драко когда ругается, не думает про это - его связывает какой-то обет. Ясно только, что заурядный магический потенциал у Уизли связан с наказанием. Вроде как сама магия отвернулась от этого рода.
По поводу Малфоя у Гарри не было определенного мнения. Первые четыре курса то, как они ругались, больше походило на спортивные состязания. Соревнование, кто съязвит лучше. После столкновений оставалось чувство удовлетворения и удовольствие от соперничества. Правда Рон не давал развернуться, вечно лез с заклинаниями или кулаками. Тогда все перерастало в драку. Но даже после того, как лидеры Гриффиндора и Слизерина обменивались проклятиями или ударами, оставалось чувство удовлетворения и иногда восторга, необъяснимой эйфории. Чаще всего именно от Малфоя исходило это упоение дракой и соперничеством. Магия вокруг слизеринца танцевала, заражая Поттера своим азартом.
А на пятом курсе все изменилось. Гарри больше не мог сдерживаться, гормоны пели в крови. Хотелось постоянно... Член стоял на уроках, обедах и ночью. Самоудовлетворение уже не спасало. Хотелось большего. Тогда юноша понял, зачем многие старшекурсники ходят с застегнутой мантией – не видно возбуждения.
Стычки с Малфоем стали как-то яростнее, злее. Да еще профессор Снейп начал бросаться комментариями не только по поводу умственного развития Гарри, но и внимания к противоположному полу. Отношения с зельеваром еще больше ухудшились.
При столкновениях с Драко пропал былой азарт, в мыслях блондина все чаще стала проявляться ярость и…? Да, это была ревность. Та разновидность ревности, которая ужасно злила гриффиндорца. Такую же ревность испытывал Рон, уже доставший парня собственническим чувством, предрассудками и недалекостью. Поттер считал это желанием быть ближе к герою магического мира. Никто не хотел знать именно его, как просто Гарри, всем нужен был спаситель, герой.
Тогда же парень осознал, что ему нравятся не только девочки, но и мальчики. И даже больше мальчики, чем девочки. Так и понеслось. Определить того, кто желает залезть к нему в штаны было легко, а того, кто не будет об этом болтать немного сложнее, но возможно. Только вот пойти на сближение трудно, когда все вокруг постоянно следят за каждым твоим шагом. Все случилось с постоянно вертящим перед всеми задницей Симусом Финиганом. Симус уже давно не был девственником. Еще на третьем курсе он переспал со старшекурсником из Хаффлпаффа - Седриком Диггори.

Первый раз был катастрофой. В спальне кроме них никого не было. Финиган лежал в одних трусах на кровати, попой кверху. Гарри навалился сверху, потискал немного смеющегося парня, стянул трусы, вставил сухой член в явно не им разработанное отверстие, пару раз дернулся и кончил. Восторг от новых ощущений быстро затух от насмешек Симуса и разочарования, испытываемого первым партнером.
- Поттер, ты вломился как гиппогриф, без смазки, хотя бы слюной смазал, скорострел.
Мысли его были еще хуже. Финиган уже строил планы о том, как расскажет всем о неспособности героя удовлетворить любовника.
Дальше последовало очищающее плетение и голубой луч обливиэйт.
После этого случая Гарри долго не решался что-нибудь предпринять, только подглядывал за другими парочками. Нет, девчонки все же его раздражали. Какая романтика, цветочки, шоколадки и прогулки, если хочется просто поиметь кого-нибудь периодически, без всех этих соплей.
Другое дело - мальчики, порывистые, страстные, радующиеся любому вниманию. Подглядывать за парнями оказалось познавательно, причем не только в плане секса. Один старшекурсник зажал малолетку и после всего, стер ему память. Лучше бы он этого не делал. Оказалось, что в школе есть оповещающие чары на такие случаи. Тут же прибежала МакГонагалл. Хорошо, что Поттер был в мантии-невидимке. А старшему парню повезло, что он был еще несовершеннолетним и отделался долгими отработками и вызовом родителей к директору. Младшему так ничего и не сказали. Память стерта, скандал никому не нужен.
Нужно найти защиту от обливиэйта. Поттеру совсем не хотелось оказаться в подобной ситуации.
Его обливиэйт в тот раз не заметили, так как Гарри не пользовался палочкой. Это было странно. Луч такого же цвета, результат тот же, что и с палочкой, а чары остались незамеченными.
Кроме того, во время занятий вуайеризмом выяснились многие особенности ощущений пассива. Оказалось, проблема быстрого оргазма была не только у него. Многие мальчики из-за этого не успевали удовлетворить партнера и потом помогали руками или губами.
Гарри предпочитал быть сверху, хотя другой вариант тоже был возможен. Тут требовался опытный партнер, которому можно было бы доверять, а такого парень не нашел в Хогвартсе. Да и контроль над любовником ему нравился. Единственное, что теперь напрягало, его низкий рост. Это сильно раздражало. Как доминанта его не воспринимали из-за роста. При поиске любовника парень часто сталкивался с этим. В мучениях одиночества прошло несколько месяцев.
Весной он остановился на симпатичном шатене из Хаффлпаффа с четвертого курса. Дэвид Килток – изящный, покорный и молчаливый мальчик. Он не отказывал Гарри и не воспринимал их отношения, как любовь до гроба. Поттер частенько его зажимал в пустых классах, несколько раз даже в нишах коридоров под мантией невидимкой, наложив заглушающие чары.
Как только в руках оказывалось обнаженное, стройное, упругое тело мальчика, который податливо двигался навстречу, мысли пропадали. Оставалось только дикое желание взять. Второй раз Поттер, наученный горьким опытом, уже использовал заклинание смазки, подсмотренное у старшекурсников. Без нее неприятно и ему, и партнеру, но все равно заканчивалось это слишком быстро. Гарри не давая себе опомниться, еще дрожа от оргазма опускался на колени, разворачивая любовника к себе и с удовольствием облизывал все, что попадалось на глаза. Аромат кожи мальчиков ему казался гораздо приятнее, чем запах девочек.
Наконец, Поттеру пришло в голову воспользоваться приемом капитана слизеринской команды по квиддичу. Маркус Флинт считал квоффлы и снитчи, пытаясь хоть немного отвлечься от возбуждения. Это помогло.

Ирония ситуации заключалась в том, что, увлекшись однажды, Гарри забыл поставить защиту на пустой класс и уже вовсю целовался с Дэвидом, когда туда зашли третьекурсники из Гриффиндора. Как зашли, так и сбежали. Он даже среагировать не успел. А через час вся школа гудела от новости, что Поттер гей.
Отношения с девочками и до этого как-то не складывались, а после слухов, появившихся в школе, Гарри и вовсе прекратил попытки и полностью переключился на мужской пол.
Не то чтобы он сильно волновался, тем более в магическом мире приняты даже однополые браки. Это парень выяснил сразу, как только узнал о своих разносторонних наклонностях. Но он же был мордредовым героем всего магического мира. Новость на следующий же день попала на страницы Ежедневного Пророка. А если это сложить с тем, что Поттера называли лжецом, что мальчик соврал на счет возрождения Волдеморта, то картина получалась не слишком радостной. Его факультету, да и другим требовался только повод для травли.
Выбор друга, тайного друга, в очередной раз себя оправдал. Поддерживал Поттера только Невилл. Не явно, скрытно. А Рон картинно выражал неодобрение (раздраженно думая о браке друга с Джинни), так же как и Гермиона, и все остальные. Но Гарри знал, что приставленных к нему друзей после шумихи заставят помириться с ним, а он, разумеется, их простит.

Амбридж вовсю свирепствовала в школе, у Снейпа, после того как Гарри влез в его думосбор, вообще невозможно стало учиться. Впрочем, на сексуальную жизнь весь этот хаос особого влияния не оказал.
Гарри всегда знал, что именно хочется партнеру. Когда Дэвид настроен на укусы и щипки, когда на нежность, иногда ему нравилось явное доминирование, один раз Поттер даже связывал партнера. Гриффиндорцу было легко прочитать желания любовника, но не было искры. Хотя про это Гарри старался не думать, гормоны помогали. Килток же, однажды почувствовав власть и силу Поттера, больше отказать ему не мог. Вся его магия, внутренняя сущность пела от подчинения столь сильному волшебнику. Любовник готов был сделать все, что угодно для героя магического мира, умудряясь при этом не влюбляться в него.
На самом деле, Поттеру нравился Малфой. Но это не было вариантом. Драко не был ни молчаливым, ни покорным. Его требовалось завоевывать, а огласки Гарри не хотел. Хотя Драко тоже нравились мальчики. Да и появившаяся ненависть у слизеринца в последний год не способствовала к налаживанию контакта.
Рону нравилась Гермиона. А Грейнджер предпочитала книги. Это было даже смешно. Уизли так краснел и старался привлечь ее внимание, а девушка не замечала все ужимки рыжика, только и знала, что говорить про уроки. Единственное что настораживало Гарри - «друг» постоянно думал о нем, когда занимался самоудовлетворением. Спрашивается: « Какого…?» Есть же девушка, которая нравится. Это раздражало.

В эти годы Поттеру легко было обдуривать директора, но с каждым разом все сложнее становилось скрывать свои способности. Его мощь возрастала. Волшебники чувствовали его силу, особенно если герой магического мира злился или радовался. Его чувства разливались в воздухе и становились понятны окружающим. Пик эмоций пришелся на пятый год, когда проявилась сексуальная гиперактивность парня.
Тогда-то Гарри и пришлось заниматься окклюменцией в полной мере. В этот же год Дамблдор поручил профессору Снейпу сломать его блок, чтобы открыть канал связи для общения с Волдемортом. Нужно было отдать должное профессору, он сопротивлялся. Так волновался за ненавистного гриффиндорца, да и не особо усердствовал с выполнением поставленной перед ним задачи. А Дамблдор хорош. Шантажировал Снейпа и даже потребовал выполнения долга, который возник, когда директор вытащил профессора из тюрьмы после падения Волдеморта. Только это и заставило Снейпа взяться за уроки «окклюменции».
Поттеру эти уроки помогли научиться справляться с эманациями магии, возникающими при сильных эмоциях. Изобразить страдание и подкинуть воспоминания профессору труда не составило.
Еще интересной особенностью таких занятий было то, что профессору тоже нравились мужчины. А еще ему нравились зеленые глаза Гарри. Поттер с удовольствием читал это возникающее и подавляемое желание. Парню нравилось изображать невинность. Когда началась шумиха в газетах на счет ориентации героя, профессору стало еще сложнее подавлять в себе эти запретные мысли. Гарри иногда, ну совершенно невинно, провоцировал Снейпа, сознавая свою безнаказанность. Он что-то ронял и поднимал, падал на колени при атаке профессора, приоткрывал и нервно облизывал губы. Было весело. Этот суровый и взрослый мужчина таял как свечка от наивного взгляда изумрудных глаз хитрого мальчишки. Но заниматься окклюменцией с профессором Поттеру уже надоело. От этого начинала болеть голова. Пора было завязывать с дополнительными занятиями.
А прекратить все помог сам Снейп. Он оставил свой омут памяти и вышел из кабинета ненадолго. Не то чтобы Гарри что-то не знал о тех воспоминаниях. Когда зельевар их вытаскивал, он подробно думал обо всех событиях, так парень оказался осведомлен и о чудовищных развлечениях Волдеморта, и о подробностях травли профессора в школе его отцом - Джеймсом Поттером, и о несчастном детстве мужчины.
После инцидента с думосбором занятия прекратились. Снейп был обижен и уязвлен. Этого Гарри не хотелось. Но лезть с извинениями к нему было рано, заавадит еще. Да и ненавидеть младшего Поттера профессор не переставал никогда, так что особого изменения в их общении не предвиделось. Только в язвительные комментарии добавился пункт о любви героя к своему полу. Но это можно было пережить, все равно все были в курсе.
Правда один раз Гарри все же не выдержал язвительных комментариев мужчины и сказал:
- Профессор Снейп вы так часто вспоминаете о моих предпочтениях, что это навевает подозрения о вашей заинтересованности.
Лучше бы он этого не говорил. Продолжить курс зельеварения помогло только отсутствие директора, и нежелание профессора лишний раз общаться с Амбридж.
Перед остальными Поттер разыграл сценку о бедном, несчастном, обиженном и замученном гриффиндорце. Но от отработок увильнуть не удалось, а еще пришлось выслушать часовую лекцию Гермионы о том, что Гарри совсем не заботится о факультете и баллах. Да кому нужны эти баллы? Если бы баллы выдавали в деньгах… а так, баллы его интересуют в последнюю очередь.
После исчезновения директора и назначения на эту должность Амбридж, в школе стало совсем «весело». Постоянные отработки с пыточным пером мерзкой розовой жабы раздражали. В этот год Гарри освоил плетения иллюзии.
Отвести от себя потоки темной магии при написании строчек на отработке не составило труда. Иллюзия кровавых строчек и несчастное лицо национального героя приводило Долорес Амбридж в восторг. Что только не сделаешь для счастья женщины. «Друзья» так мило ему сочувствовали, а с Невиллом, перед которым он еще после первой отработки развеял иллюзию, Гарри перемигивался.

Первого июня в конце пятого курса Гарри, уже возомнивший себя великим манипулятором, крупно облажался.
Занятия уже закончились, все готовились к экзаменам по СОВ. Тогда-то и произошли жуткие события в министерстве и смерть крестного.
Сириуса Гарри любил. Одно время он даже думал, что будет жить с ним, но быстро понял, что крестный доверчивый и импульсивный человек, который слишком верит Дамблдору. И все же юноша был к нему привязан, как к единственному близкому человеку.
Уже потом, разбирая ситуацию, Поттер осознал, что можно было пойти за помощью к Снейпу. Профессор хоть и был обижен на Гарри, но никогда бы не отказал ему. А он, как дурак, хотя и читал о возможности подделки воспоминаний, поддался на провокацию.
Как Поттер после смерти Блэка сдал экзамены, оставалось загадкой. Гермиона и Рон, конечно, принялись сразу липнуть к нему с утешениями, но он, пользуясь ситуацией, просто отмахивался от них.
Эти события погрузили Гарри в глубокую депрессию.

@темы: МАГия 777 Проклятие Блеков